Мне очень понравилась история жизни этого замечательного художника — натуралиста,автора самой дорогой в истории книги «Птицы Америки»
Книга Джона Джеймса Одюбона, напечатанная в первой половине XIX века тиражом 200 экземпляров, была недавно продана на аукционе Sotheby’s за 11,5 миллиона долларов.
Это история о человеке, жизнь которого была битвой за мечту, он сражался с непониманием, предрассудками и собственным отчаяньем.
Самоучка в науке и искусстве, свободолюбивый искатель Джон Джеймс Одюбон родился в тех краях, которые сегодня известны как Гаити. Его отцом был французский капитан и плантатор Жан Одюбон, мать – молодая женщина, «мадемуазель Рабен», умерла вскоре после родов.
Мальчик рос избалованным юношей, который особо не отличался прилежностью в учебе. Отсутствие старательности компенсировалось невероятным любопытством, особенно сильным по отношению к природе. Вместо занятий он часто убегал в поля, возвращаясь с птичьими яйцами и гнездами, лишайниками и цветами. Все это Джон зарисовывал. Но его близкие были недовольны: такими рисунками тогда никто много не зарабатывал.
У юного дарования был жесткий консервативный отец Жан Одюбон, который принимает решение отправить Джона в Америку, чтобы тот стал успешным коммерсантом. Педантичный Жан Одюбон все продумал: купил ферму к северо-западу от Филадельфии, и заключил договор о партнерстве с молодым Фердинаном Розье, обладающим характером и деловой хваткой. Казалось бы, была проторена отличная дорога.
Но Джон Одюбон забывает о наставлениях отца и, поселившись в поместье, предается любимым занятиям. Позже Одюбон писал: «Охота, рыбалка, рисование и музыка занимали все мое время; я не знал забот и ни о чем не беспокоился».
Здесь, в хвойной роще и на берегу цвета меди, Одюбон сделал свои первые зарисовки американских птиц. Он пытался поставить подстреленных им птиц в те позы, в которых хотел бы их нарисовать. Увы, те были мертвы и впечатления живых не производили. Одюбон не хотел изображать птиц в принятой манере того времени – «строго орнитологически». Его целью были «живые» птицы на рисунках.
Его мечта была безумна и необычна: написать американских птиц в натуральную величину в их естественном окружении – всех, от колибри до орла.
Однако идиллия в Милл-Гроув продолжалась недолго. Скоро, по настоянию отца, непослушный сын возвращается во Францию, и затем – снова в Америку, где, совместно с уже упоминавшимся Фердинаном Розье, основывает «коммерческое предприятие» в Луисвилле, штат Кентукки.
В Милл-Гроув Джон встретил стройную красотку Люси Бейквелл, которая стала его женой. (Забегая вперед, признаем: не будь этой женщины, жизнь Одюбона сложилась бы, вероятно, совсем иначе).
—————-
Шло время, но Джон никак не мог привыкнуть к жизни коммерсанта.
«Редкий день я не рисовал птиц или не наблюдал за их повадками, а Розье в это время стоял за прилавком», – признавался он. Амбиции не давали Одюбону покоя, а страсть к рисованию птиц с каждым днем становилась все сильнее. К тому же бизнес продвигался неважно. Во время вынужденных сплавов на баржах, в которые партнеры пускались в поисках лучших мест для торговли, Одюбона больше интересовали стоянки: он исследовал новые леса. Джон охотился на лебедей с индейцами племени шауни, изучал жизнь пернатых. На одной из стоянок компаньоны расстались. Розье отлично чувствовал себя во франкоговорящем городке Сен-Женевьев и решил там остаться, в дальнейшем, к слову, он добился неплохих успехов в торговле. Одюбон и Люси продолжили свое путешествие и со временем обосновались в Хендерсоне.
Торговля не могла обеспечить Одюбону его естественнонаучные исследования, нужно было какое-то более крупное предприятие. Он вложился на паях в строительство водяной мельницы и лесопилки, работающей на паровой энергии.
Риск не оправдал себя. Клиентов было слишком мало, и мельница лишь размолола в прах капиталы своих инвесторов. Одюбон потерял все, что имел. Заключенный на некоторое время в долговую тюрьму, он вынужден был объявить себя банкротом. Судьба будто говорила Одюбону: ты делаешь не то, что должен, ты не делец, а художник.
Чтобы иметь какие-то средства к существованию, Одюбон брался за самые разные работы. Некоторое время он работал таксидермистом, изготовляя чучела, делал портреты и чертежи. Его жена в это время работала гувернанткой, воспитывая детей более состоятельных сограждан.
Поработав немного таксидермистом в музее Цинциннати, все-таки решает сделать карьеру с помощью своего искусства.
Отбросив все предрассудки, вместе с тринадцатилетним учеником Джозефом Мейсоном он отправился в путешествие на барже, оставив дома жену и детей.
Люси приходилось быть матерью и отцом, учителем и кормильцем. Ей хватало на это духа, более того, она всегда защищала и поддерживала Одюбона, когда все вокруг считали его недальновидным мечтателем и глупцом. Биограф Одюбона Франсис Хобарт Херрик так писал о Люси: «Без ее стараний и жертвенной преданности мир никогда бы не узнал про Одюбона. Его многообещающий талант затерялся бы в лесной глуши Юга и Среднего Запада».
Для Джона Джеймса Одюбона настало время скитаний и погони за мечтой. Его мечта была безумна и необычна: написать американских птиц в натуральную величину в их естественном окружении – всех, от колибри до орла. Но кто сделает с рисунков гравюры и опубликует такую работу?
Вместе с учеником Одюбон охотился на птиц, препарировал их и рисовал. Через несколько недель они добрались до Начеса. «Не имея ни гроша, я вышел на сушу… я немедленно начал искать работу… чтобы прокормить нас (к сожалению, натуралисты тоже едят и носят одежду)», – писал Джон Одюбон. — Спать в промокшей, заляпанной грязью одежде, на бычьей шкуре, расстеленной на досках, охотиться в лесах, где на каждом шагу поваленные деревья и вьющиеся растения… Я бы посоветовал… нашим восточным денди попробовать это».
В Новом Орлеане их ждали большие огорчения. Вскоре после отъезда из Начеса Одюбон обнаружил, что забыл одну из своих папок с рисунками на берегу. В отчаянии он пишет в своем дневнике: «Нет ни малейшей надежды снова увидеть их – все 150 или 160 рисунков растащат на баржи и в дома, где живут люди самого низкого пошиба, – несомненно, мои рисунки послужат украшением их гостиным или будут прибиты к какому-нибудь рулевому веслу». Но деваться было некуда – они продолжили путешествие.
Когда Одюбон стоял на пристани Нового Орлеана в январе 1821 года, его будущее, и как бизнесмена, и как художника, казалось весьма туманным. У него не было академического образования, в глазах серьезного делового общества он был жалким 35-летним неудачником. А тут еще у него украли бумажник. Он не потерял денег, ибо ничего не имел, но пропали все рекомендательные письма. Несколько заказов на портреты позволили Одюбону и Мейсону не умереть с голоду.
Однажды утром, в самодовольном и процветающем Новом Орлеане к Одюбону подошла на улице «дама изящного сложения» в густой вуали. Она спросила, не он ли тот самый художник, который пишет обладающие замечательным сходством с натурой портреты черным углем? Через полчаса Одюбон оказался в ее квартире.
Войдя в дом, дама заперла дверь на две задвижки и откинула вуаль, открыв красивое утонченное лицо. «Сядьте и успокойтесь, – сказала она. – Я вас не обижу».
Покраснев, Одюбон взял предложенную дамой рюмку ликера. «Я выпил, потому что мне это было очень нужно», – вспоминал он позже.
———————————
Сколько он просит за портрет? Обычно 25 долларов. Сохранит ли он ее имя и адрес в тайне? Разумеется. «Вы когда-нибудь писали человека в полный рост?» – «Да, конечно». – «Без одежды?..»
В волнении, Одюбон согласился попробовать, но обнаружил, что «не мог собрать все чувства, необходимые для успешного рисунка, поскольку к ним примешивались чувства совсем иной природы».
За несколько сеансов, прошедших в весьма неловкой атмосфере, он закончил портрет этой загадочной красавицы – мадам Андре, как называл ее художник, и получил за него инкрустированное ружье стоимостью 125 долларов.
Гораздо менее загадочные женщины позднее стали моделями для его портретов или пользовались его услугами в качестве учителя рисования и музыки. Но заказы на портреты и уроки истощали художника. Лишь возвращение потерянной папки с рисунками, которая, к счастью, обнаружилась в Начесе, развеяло его мрачное настроение: в Ливерпуле, куда он вскоре приехал, с блеском прошла выставка работ Одюбона. Люди шли, люди толпились в залах – люди платили деньги, чтобы увидеть его птиц! Он писал сыну: «В Ливерпуле со мной происходит то, что у нас происходило с Лафайетом, только в миниатюре… Моя выставка привлекла внимание всего beau monde, и английские лорды смотрят на птиц, как на чудо».
В Эдинбурге Одюбон показал свои работы В.Х.Лизарсу, знаменитому граверу, и тот воскликнул: «Боже мой! Я никогда раньше не видел ничего подобного». Лизарс согласился сделать гравюры, отпечатки и раскрасить их вручную. «Птицы Америки» должны были выйти в виде огромного фолианта – страницы размером 68 на 101 сантиметр.
Но Одюбон не мог просто передать работу Лизарсу и ждать, когда на него обрушатся деньги и слава. Ему нужно было прежде сделать уточнения и поправки в рисунках, с которых выполнялись гравюры.
Как изменился Одюбон. Это был уже не избалованный молодой человек, не нерадивый бизнесмен, не странствующий портретист! «Это было выдающееся достижение, – рассказывал мне биограф Александр Б. Адамс. – Когда Одюбон нашел свою нишу, он вложил в дело огромный труд, приложил колоссальные усилия. Удивительно, как этот прежде безответственный и неуравновешенный человек мог так измениться».
Мечта стала реальностью. Книга «Птицы Америки» произвела настоящий фурор, и в орнитологии, и в искусстве. На гравюрах изображены живые дикие птицы в их естественном окружении.
С годами силы и энергия Одюбона не убывали. В 1829 году он переехал к Люси в Луизиану, куда она перебралась, получив место учительницы. Он снова рисовал. В своих экспедициях от Флориды до полуострова Лабрадор он обнаруживал новые виды. Обосновавшись в Нью-Йорке в 1839 году, он выпустил малое издание «Птиц Америки» и начал серию рисунков четвероногих Северной Америки, путешествуя по реке Миссури. Эту работу закончили его сыновья и преподобный Джон Бэчман из Чарлстона, штат Южная Каролина, который выдал своих дочерей за сыновей Одюбона.
На 155-й улице Нью-Йорка, в доме, который Одюбон построил для Люси, он угас, в последний раз произнеся: «Проходя тысячи миль, годами ночуя на голой земле».
Что до наследия – огромные тома его книги продаются на аукционах и хранятся в библиотеках и музеях по всему миру, в том числе и в России (Государственный Дарвиновский музей, библиотека РАН).
По словам художника и орнитолога Роджера Тори Петерсона, «вклад Одюбона – знание о природе, именно это он символизирует». Но Джон Джеймс Одюбон символизирует не только знание; его жизнь – еще одно доказательство факта: любая идея может стать реальностью, если она подкреплена вдохновением и верой.